Медвежонок прижался спиной к печке. Ему было тепло-тепло и не хотелось шевелиться.

За окном свистел ветер, шумели деревья, барабанил по стеклу дождь, а Медвежонок сидел с закрытыми глазами и думал о лете.

Сначала Медвежонок думал обо всем сразу, и это «все сразу» было для него солнышко и тепло. Но потом под ярким летним солнышком, в тепле, Медвежонок увидел Муравья.

Муравей сидел на пеньке, выпучив черные глаза, и что-то говорил, говорил, но Медвежонок не слышал.

— Да слышишь ты меня? — наконец прорвался к Медвежонку Муравьиный голос. — Работать надо каждый день, каждый день, каждый день!

Медвежонок помотал головой, но Муравей не пропадал, а кричал еще громче.

— Лень, вот что тебя погубит! «Чего он ко мне пристал? — подумал Медвежонок. — Я и не помню такого Муравья вовсе».

— Совсем обленились! — кричал Муравей. — Чем вы занимаетесь изо дня в день? Отвечай!

— Гуляем, — вслух сказал Медвежонок у печки. — Так лето же.

— Лето! — взвился Муравей. — А кто работать будет?

— Мы и работаем.

— Что же вы сделали?

— Мало ли, — сказал Медвежонок. И еще тесней прижался к печному боку.

— Нет, ты мне говори —  что?

— Скворечник.

— Еще?

— Камелек сложили.

— Где?

— У реки.

— Зачем?

— По вечерам сидеть. Огонь разведешь — и сиди. И Медвежонку представилось, как они с Ёжиком сидят ночью под звездами у реки, варят чай в чайнике, слушают, как плещется рыба в воде, и чайник сперва урчит, а потом клокочет, и звезды падают прямо в траву и, большие, теплые, шевелятся у ног. И так Медвежонку захотелось в ту летнюю ночь, так захотелось полежать в мягкой траве, глядя в небо, что Медвежонок сказал Муравью:

— Иди сюда, садись у печки, а я пойду туда, в лето.

— А соломинку ты за меня понесешь? — спросил Муравей.

— Я, — сказал Медвежонок.

— А шесть сосновых иголок?

— Я, — сказал Медвежонок.

— А две шишки и четыре птичьих пера?

— Все отнесу, — сказал Медвежонок. — Только иди сюда, сядь к печке, а?

— Нет, ты погоди, — сказал Муравей. — Трудиться — обязанность каждого. — Он поднял лапку. — Каждый день...

— Стой! — крикнул Медвежонок. — Слушай мою команду: к печке бегом, марш!

И Муравей выбежал из лета и сел к печке, а Медвежонок еле-еле протиснулся на его место.

Теперь Медвежонок сидел на пеньке летом, а Муравей поздней осенью у печки в Медвежьем дому.

— Ты посиди, — сказал Медвежонок Муравью, — а придет Ёжик, напои его чаем.

И Медвежонок побежал по мягкой теплой траве, и забежал в реку, и стал брызгаться водой, и, если поглядеть прищурившись, в брызгах возникала каждый раз настоящая радуга, и каждый раз Медвежонку не верилось, и каждый раз Медвежонок видел ее снова.

— Эй! — крикнул Муравей в лето. — А кто обещал работать?

— Погоди! — сказал Медвежонок. И снова стал, щурясь, брызгаться и ловить сквозь ресницы радугу.

— Обязанность каждого — трудиться, — говорил Муравей, прижавшись к горячей печке. — Каждый день...

«Заладил, — подумал Медвежонок. — Ну как он не понимает, что это — лето, что оно — короткое, что оно вот-вот кончится и что каждый раз у меня в лапах сверкает радуга»«.

— Муравей! — крикнул из своего лета Медвежонок. — Не бубни! Разве я не работаю? Разве я отдыхаю?

И он снова ударил по воде лапой, прищурился и увидел радугу.